ЗВЕНО 14

 

                                 ЗАДАЧИ ПОСТСОВЕТСКОГО КАПИТАЛИЗМА

 

1. Отталкиваясь от общих задач западного капитала…

 

 Правильная оценка сути нашего капитализма всегда будет служить отправным пунктом для любой «теории», пытающейся объяснить сложившуюся ситуацию и выработать адекватную программу действий. В номере №11 нашей нестандартной экспериментальной газеты мы коснулись структуры нашего капитализма, выделив самые главные моменты этой системы. Но одной структуры недостаточно, особенно если речь идёт о тоже не стандартном капитализме, возникшем как продукт холодной войны. Такой капитализм, просто по принципам своего создания, представляет собой не просто «строй», а «строй-функцию» с определёнными задачами. И задачи эти ставятся той силой, в интересах которой и был заложен постсоветский капитализм, т.е. западным и даже конкретно американским капиталом. Поэтому понять эти «задачи постсоветского капитализма» можно только отталкиваясь от конкретных интересов западного капитала в отношении постсоветской зоны. В этом номере придётся повторять положения, разработанные в предыдущих номерах или вроде бы и так понятные. Но лучше лишний раз напомнить, чтобы не выпали звенья в логической цепи.

   По большому счёту, анализ любого «местного» капитализма в принципе надо начинать с центральной части всей системы «мирового капитализма», т.е. с Запада, даже лично с США. Если при этом изначально идут ошибки типа попыток представить западный капитализм в виде «общества сплошного среднего класса», то такой анализ дальше можно не продолжать. Только когда двуклассовая структура «современного Запада» схватывается, можно идти дальше. И уже в отношении к такому «Западу» и можно разбирать суть любого «местного» капитализма. У нас, когда сам «российский» капитализм закладывался под техническим руководством американской администрации, его отношение к американскому «центру» самое непосредственное. И только через призму «их» интересов, вложенных в структуру и задачи нашего капитализма и можно что-то понять. Со своей колокольни – не выходя в анализе за границы страны, беря наш капитализм как нечто самостоятельное – мы его никогда не поймём. Поэтому-то такой приём как вопрос о «судьбах России» как какой-то отдельной планеты остаётся важным элементом местной капиталистической идеологии, т.к. изначально закрывает возможность понимания ситуации.

    Вкратце напомним начало начал – внутренние задачи самого западного капитала в системе мирового капитализма. Эти задачи, в свою очередь, определяются самим положением западного капитала, которые можно свести к двум стандартным моментам. Первый момент – господство западного капитала внутри Запада над западным рабочим классом, «белыми и синими» воротничками. Выражается это господство в собственности западного капитала на подавляющую часть средств производства и обращения Запада. В «праве» на присвоение гигантской массы прибавочной стоимости, триллионы долларов в год. В сохранении системы наёмного рабства на предприятиях, безработицы, террора «неопределённостью завтрашнего дня» - независимо от уровня экономического развития. Второй момент – власть западного капитала над полуколониальной сырьевой периферией – третьим миром, подавляющей и подавляемой частью человечества. Концентрация обрабатывающей промышленности на Западе составляет экономическую основу этой власти. Безраздельное военное превосходство Запада, полнейший контроль над акваторией мирового океана, угроза стереть с лица земли любой непокорный кусок периферии – прямая военно-политическая основа этой власти.

     Сохранение и укрепление этого двухкомпонентного классового господства и есть главная задача западного капитала как класса. В этом весь смысл истории любого текущего момента в последние полтора века. Всё, что происходит в мире, западный капитал, его руководящие центры воспринимают через призму своей главной задачи. Поддерживать то, что помогает укреплять его власть, подавлять то, что создаёт угрозу. Критически важное дело – борьба с такой угрозой, которая оценивается как «смертельная». И единственной такой угрозой в истории западного капитала был советский социализм, пусть и недолго в 70-е – 80-е. Именно оценка Западом советского социализма как «угрозы» служит отправным моментом для задач постсоветского капитализма.

 

 

 2. ОЦЕНКА ЗАПАДОМ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА «СОВЕТСКОЙ СИСТЕМЫ»

 

   Оценка западным капиталом степени «угрозы» со стороны советского социализма имеет самое прямое отношение к задачам, которые должен будет выполнять постсоветский капитализм. Чем «страшнее» была угроза от советского социализма, тем более разрушительный характер должен иметь и «новый» капитализм. Советский социализм прошёл большой путь развития, с каждой фазой наращивая «степень угрозы» относительно западного капитализма. От практически безопасного с точки зрения Запада начального уровня 1917-1920-х. Когда шло только восстановление уровня индустриального развития «1913г». Когда промышленное производство в 10-20 раз уступало американскому, а 85% населения было занято в сельском хозяйстве. И вся «угроза» была в первую очередь в силе примера – рабочий класс может взять политическую власть и создать своё государство. Начало второй фазы было связано с индустриализацией и особенно с победой во 2-й Мировой. Когда вдруг оказалось, что уже в 1943г в самой Западной Европе нет силы, способной в военно-экономическом плане противостоять ещё недавно такому отсталому и безопасному «большевизму». Степень «угрозы» сильно подскочила. Но тогда у западного капитала  был второй эшелон обороны. Ещё в 1-ю Мировую экономический центр капитализма переместился в США. А во 2-ю Мировую американский капитал трансформировал экономическую мощь в военно-политическую. В комплексе США – Западная Европа западный капитализм всё ещё обладал подавляющим превосходством над советским социализмом и после 2-ой Мировой. В конце 1940-х только «лично» США превосходили СССР примерно в 4 раза по промышленному производству. А тотальное военное превосходство Запада, особенно в стратегических вооружениях, вплоть до середины 1960-х считалось чем-то само собой разумеющимся.

   Но с точки зрения задач нашего капитализма, определяющее значение имеет  «третья степень угрозы», которая сложилась буквально за 5-10 лет до самой перестройки, во второй половине 1970-х – первой половине 1980-х. Возможности социализма, потенциал советской/постсоветской зоны хозяева Запада оценивают по этому этапу «максимальной угрозы». И «угроза» эта действительно была почти смертельной, т.к. третьего эшелона, ещё большего экономического гиганта, чем США, на этот раз в резерве западного капитализма не было…

   Потенциал, возможности, влияние советского социализма западный капитал оценивал в двух аспектах – общеэкономическом и военном. Начнём с первого и надо признать, что здесь как раз общеэкономический уровень развития советского социализма, взятый сам по себе, их не очень пугал.

   Наиболее общий показатель, используемый в западной статистике - ВВП – объём произведённых в течение года чистых (без повторного счёта) товаров, услуг и капвложений. По ВВП советская экономика оценивалась примерно в 60% от уровня США. Правда, учитывая гипертрофированное развитие сферы услуг в США и сомнительное значение этой нематериальной сферы передачи денег из рук в руки, этот показатель реального соотношения не выражал. Тем не менее, в сравнении с суммарным ВВП стран Западной Европы, оцениваемым примерно в 80-90% от уровня США (для  1980-х) это было тоже немало.

   Гораздо важнее была оценка реального сектора, его основы – промышленности. По наиболее общему показателю – объёму промышленного производства – оценки колебались в диапазоне 60-80%. По такому показателю как потребление электроэнергии в промышленности (используется для сопоставления индустриальных потенциалов) СССР, начиная с 1984г, обогнал США. Добывающая промышленность СССР к 80-м уже была крупнейшей в мире. Уникальная ресурсная база СССР, абсолютная независимость от импорта топлива и сырья оценивалась Западом как большая «беда», как «их важное стратегическое преимущество». Зато по уровню развития электроэнергетики отставание было всё ещё довольно серьёзным – почти в два раза от масштаба американской.  Отмечалось преимущество советской индустрии в производстве конструкционных материалов, в металлургии, производстве стройматериалов и определённое отставание в химической промышленности. Высоко оценивался уровень советского машиностроения (кроме автомобилестроения) в первую очередь как основы ВПК. Хотя в целом советское машиностроение всё ещё считалось уступающим американскому и к 80-м. Самой высшей оценки удостоился советский научно-технический потенциал, который к 80-м американскому уже не уступал. В общем, советский индустриальный комплекс оценивался как пока уступающий США, но без качественного отрыва, характерного для 1950-1960-х.

   Особую тревогу всегда вызывала способность советского социализма к форсированному наращиванию капиталовложений. Более высокая норма капвложений вообще и способность концентрации на нужных направлениях. В конечном счёте, именно этот момент и позволял  советской экономике поддерживать относительно более высокие темпы роста производства, особенно заметные на длительных интервалах. Показательным в этом плане было форсированное наращивание капвложений в период 1966-1975гг. Так что всегда была угроза исчезновения даже чисто количественного преимущества США в срок нескольких удачных пятилеток. И западные «советологи» даже успели испугаться, когда в 1986-м пошло мощное наращивание капвложений в СССР, а суть перестройки ещё не была для них очевидной…

   В общем, Запад констатировал пока сохраняющееся, но уже не качественное преимущество в частности американской экономики над советской. Но возможность форсированного роста и «зловещие экономические тенденции» на длинных интервалах их беспокоили не на шутку. В перспективе и угроза экономического отставания от «неэффективного» «тоталитаризма» была реальной.

 

 

                            3. ОЦЕНКА ЗАПАДОМ «СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ УГРОЗЫ»

 

   По большому счёту общеэкономический потенциал советского социализма оценивался Западом в первую очередь как основа военного потенциала. В период «индустриальных обществ» промышленно отсталой, но мощной в военном плане страны или «системы» быть не может. Здесь военный потенциал – просто концентрат индустриального и научно-технического. И сила внешнего влияния страны или «системы» определяется именно военным потенциалом, а не общеэкономическим. Американское руководство прекрасно помнило и свой личный опыт. Ведь США и до 2-й Мировой были экономическим гигантом с объёмом производства сопоставимым с остальным миром. Но пока всё это не было трансформировано в такой же мощный военный потенциал «остальной мир» чихал на «экономического гиганта», развязывал мировые войны и контролировал сырьевую периферию.

   Поэтому оценка военного потенциала советского социализма была определяющей в общей оценке возможностей и опасности этой «системы». «Советская военная угроза», особенно усилившаяся к 1980-м, стала рассматриваться как действительно смертельная для существования западного капитализма как системы. Материальной основой здесь был радикальный сдвиг в соотношении советских и американских военных расходов. Раньше, 50-е и 60-е трёх/двукратное американское преимущество здесь было нормой. Быстрый рост советской экономики в 1966-1975, снижение американских военных расходов в первой половине 70-х («вьетнамский синдром») привели к примерному равенству военных бюджетов двух стран к середине 70-х. Стагнация военных расходов США во второй половине 70-х и «дальнейшее наращивание» советских привели к тому, что к началу 80-х советский военный бюджет был примерно на четверть больше американского. (Такое соотношение военных расходов мы берём по минимальной для СССР шкале, применявшейся в США). Это уже было опасно. Даже форсированное наращивание военных расходов рейгановской администрацией в 1982-1986гг не позволило США выйти на советский уровень. Если учесть, что увеличение американского военного бюджета было достигнуто ценой образования гигантского бюджетного дефицита, то перспективы, с точки зрения Вашингтона, были по их терминологии «зловещими». Кстати, эту проблему, резко увеличенного в 80-е госдолга США, удалось решить только к концу 90-х. В том числе благодаря исчезновению советского социализма, возможности снизить военные расходы и резкому подъёму производства в 90-е. Только благодаря военным расходам западноевропейских стран (2/3 от уровня американских) западный капитализм мог ещё несколько превосходить советский социализм в «бюджетном» плане. Общие «военно-бюджетные» перемены воплотились в трёх главных составляющих военного противостояния.

   Во-первых, произошёл важный сдвиг в соотношении стратегических вооружений двух стран. «Важный сдвиг» был связан с попыткой США получить преимущество за счёт ракет с разделяющимися головными частями (РГЧ). «Беда» была в том, что советский ВПК смог создать более совершенные системы этого типа, которые и были развёрнуты, начиная с 1975г. В итоге, по главному виду стратегических вооружений – МБР, СССР к началу 80-х действительно получил превосходство. Начиная с 1981г тезис «о советском ядерном превосходстве» занял своё место в риторике Вашингтона. Кстати, как ещё в 1978г сказал Картер: «Советское руководство, по причинам, которые я так никогда и не понял, согласилось ограничить число боеголовок на МРБ «Сатана» 10-ю, вместо 30-ти возможных». Чтобы сильно не пугать Штаты. Параллельно шло наращивание качества и количества морских межконтинентальных ракет, за которыми американцы вообще не успевали. Создание в СССР крылатых ракет большой дальности (1984г) и МБР нового поколения типа «Скальпель» (1987) не позволило США выровнять стратегический баланс вплоть до распада Союза. Отставание США в области космического контроля над пусками ракет (системы типа «Око») и в разработке программы «звёздных войн» делало их перспективы в плане «стратегической оборонной инициативы» тоже весьма туманными.

   Во втором компоненте - соотношении сил на главном возможном театре военных действий в Европе - «советское превосходство в обычных вооружениях» было по оценке НАТО и раньше. Особенно беспокоило Запад двукратное преимущество ОВД по танкам – главному «обычному вооружению». Вот только теперь это не компенсировалось преимуществом США в стратегических вооружениях. Этот момент создавал, по мнению хозяев Запада, угрозу внезапного исчезновения одной из двух главных зон капитализма – западноевропейской. Вся суть «советской военной угрозы» в конечном счёте, сводилась в первую очередь к этой «угрозе» западноевропейской зоне. Здесь география была против них – если бы советский социализм был где-нибудь на отдельном континенте – было бы не так страшно. Новое соотношение сил, уже в начале 80-х, стало даже подрывать ось США – Западная Европа. Ведь в военном плане «американская защита» стала скорее условностью.

    Третий компонент – соотношение сил в Мировом океане. Советский ВМФ уступал американскому раза в полтора и в середине 80-х. Но и здесь с конца 70-х в соответствии с доктриной «флот выходит в Океан» шло усиленное строительство флота. Множилось число стран социалистической ориентации, разбросанных «где попало» по побережью океана – потенциальных баз советского ВМФ, по мнению Вашингтона. А потеря третьего мира, топливно-сырьевой базы, для западного капитализма конца XX века – это индустриальная смерть.

   Особенно пугала Запад перспектива неограниченного наращивания советского военного потенциала на длинных интервалах. Если уже в 80-е советский военный потенциал приближался к суммарному уровню США + Западная Европа, то что же дальше будет?

 

 

          4. СМЫСЛ ПОСТСОВЕТСКОГО КАПИТАЛИЗМА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЗАПАДА

 

   Итак, советский социализм – не вообще, а образца 80-х – оценивался Западом как действительно «смертельная угроза» самому существованию западного капитализма как системы. Причём не в прекрасном далёко, а уже сейчас. Эта оценка и станет определяющим моментом для задач возможного постсоветского капитализма – вне зависимости от того, каким способом он будет создан. Главной задачей такого постсоветского капитализма должно быть не просто воспроизводство себя – он должен стать способом уничтожения страны. Слишком опасной оказалась эта территория бывшего «Союза» в синтезе с социалистическим типом организации «индустриального общества». Нужно сделать так, чтобы даже в случае восстановления социализма на постсоветском пространстве ему досталась пустыня. Хозяева Запада прекрасно понимают, что социализм это не просто эпоха в истории той или иной страны – это тип общества, сущность которого определяется как экономическая и политическая диктатура рабочего класса, рабочих и служащих. А этот класс и с переходом к капитализму никуда не денется и на постсоветском пространстве. Значит чисто теоретическая, потенциальная угроза остаётся, даже если её реальное воплощение обладает ничтожной вероятностью. Ведь к 1985г вероятность перехода к капитализму в СССР и на Западе и у нас считалась ничтожной. Как оказалось «всякое бывает». Зато если «капитализм как способ уничтожения» отработает до конца, с чисто физическим уничтожением производства и населения в постсоветской зоне, то здесь вопрос, с точки зрения западного капитала, точно будет закрыт. Такой подход вовсе не означает, что они там какие-то «очень плохие люди». Такой подход вообще не зависит от личного состава западного, американского капитала, нью-йоркской финансовой олигархии формирующей эти задачи. Любая группа лиц на их месте, как только осознаёт своё положение и главную потенциальную угрозу для него, придёт к таким же задачам для постсоветского капитализма. Ничего личного – только бизнес. Кстати сам по себе постсоветский капитализм Западу не интересен и не нужен даже как сырьевой придаток – провались он вместе с постсоветской зоной к чёртовой матери. Одна головная боль от «этих русских». Постсоветский капитализм важен не сам по себе, а как строй, «закрывающий» советский социализм и не допускающий создания нового социализма в главной потенциально опасной зоне.

   Когда в реальности такой процесс перехода от социализма к капитализму действительно пошёл – западный капитал имел все возможности вложить свои задачи в «новый» постсоветский капитализм. Во-первых, сам такой переход осуществлялся именно по требованию Запада, выражал его интересы. Другой силы, кроме «передовой цивилизации», которая могла бы заставить советские верхи начать, а низы потом принять такой переход, просто нет в природе. И чисто технически всё дело шло со ссылкой на «сказочный» образ западного капитализма. Вся структура постсоветского капитализма в главных моментах и в словесной оболочке как бы копировала «Запад». На практике это означало копирование наиболее негативных моментов свойственных капитализму вообще, что уже «хорошо». На определённом этапе с 1990-1991гг у Запада вообще появляется своя администрация на постсоветском пространстве в виде «молодых демократических государств». Здесь даже техническое руководство переходом к капитализму Запад берёт на себя. Под чутким руководством конкретно американской администрации закладывается общехозяйственный механизм («либерализация»). Потом формируется классовая структура («приватизация»). То есть создаётся класс «новых русских» и очерчивается новое положение рабочего класса. Наконец сколачивается олигархическое ядро – единый комплекс «власти и собственности». Он и отвечает перед Западом за воспроизводство капитализма на главном куске постсоветской зоны – на территории России. То есть западный капитал в период закладки капитализма сам формирует себе аппарат, с которым потом будет работать. И аппарат этот прекрасно понимает, что от него требуют. В Штатах, кстати, ещё в начале 90-х поняли, что когда «русские» прокапиталистической ориентации берутся за работу – то ими лучше особо и не руководить. Всё-таки им там «на месте» видней. А главное, они такое натворят, столько раздолбают, сколько никакой «оккупационный режим» не сможет. Своего рода власовцы холодной войны. Кстати, власовская символика и «русская –патриотическая-антибольшевистская» идеология почти идентичны современной «нашей» - задачи похожи…

   В результате, в лице постсоветского капитализма мы впервые в истории сталкиваемся с уникальной формой общественного строя. Этот строй призван, по сути, уничтожить общество на котором «базируется». И держится он вовсе не на соплях – Запад даёт ему санкцию на воспроизводство любой ценой. И чем больше цена – тем лучше. И дело вовсе не к какой-то ненависти к «русским». Даже если бы на территории постсоветской зоны жили одни англосаксы – задачи были бы такие же. Здесь важно только то, что данная территориально-культурная зона, её рабочий класс получили опыт социализма, который к тому же  достиг уровня «смертельной угрозы» по отношению к западному капитализму. И чтобы подобное не повторилось и нужен такой капитализм как способ уничтожения. И такой капитализм будет отрабатывать свои задачи до самого конца. Либо пока не останется пустыня, либо пока его не сломают. И любая оценка «нашего» капитализма как обычного, даже как колониального, вне его подлинных задач, не выражает сути этого уникального строя. Вот поэтому и надо выходить за национальные границы, отталкиваться «от Запада» в анализе любых «местных» проблем. И конечно без недавней истории, без понимания сути холодной войны, как классовой борьбы, противостояния капитализма и социализма здесь тоже не обойтись.

   Конкретные задачи постсоветского капитализма мы сведём к трём. №1 – разрушение производственной базы. №2 – сокращения населения и деградация сознания. №3 – воспроизводство системы в целом.

 

 

                        5. ЗАДАЧА №1 – РАЗРУШЕНИЕ ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ БАЗЫ

 

   Первейшая задача постсоветского капитализма с железной логикой вытекает из всей сути холодной войны – разрушение собственной производственной, индустриальной базы. У нас это называется «деиндустриализация». Здесь дело в какой-то мере идёт и вроде бы естественным путём. При прочих равных условиях, на данной территории капитализм в принципе не способен поддерживать индустриальную базу на уровне, достигнутом социализмом. Ниже норма капвложений, ниже уровень организации, связывающей предприятия и отрасли в единый комплекс. Сам искусственно созданный частный капитал «и так » не способен организовать функционирование даром доставшегося ему индустриального комплекса. Да и распад единого экономического комплекса Союза, порвавший связи между предприятиями «внёс свою лепту». Всё это помогло делу деиндустриализации. Но нормальное капиталистическое государство прилагало бы усилия и смогло бы смягчить процесс. Перед «нашим» капиталистическим государством, продуктом холодной войны, выполняющим конкретные задачи, стоит другая цель – помочь свести собственный индустриальный комплекс к нулю. Особенно в его критически важных составляющих.

   Начнём с общих примерных показателей деградации производства по России. В остальных бывших союзных республиках (кроме Беларуси) ситуация ещё хуже, причём в разы. К 1998г объём промышленного производства снизился примерно в 2,5 раза по сравнению с 1990г. Потом, по официальным данным, вырос более чем в 1,5 раза к 2008г. Но, здесь речь идёт по сути о стоимостном росте, связанным с почти десятикратным ростом цен на нефть и увеличении валютной выручки в 7 раз. Число же занятых в промышленности и в этот период продолжало уменьшаться (в полтора раза - с середины 90-х). Так что даже по официальным данным промышленное производство сейчас на уровне 2/3 от1990г. Вроде бы ещё не так страшно, но при социализме за такой срок - 20 лет рост по минимуму, с темпами ниже «эпохи застоя», составил бы 2 – 2,5 раза. Особенно впечатляет деградация в плане капиталовложений – почти в 5 раз к концу 90-х, с последующим «восстановлением» до объёма около половины от уровня 1990г. Снижение капвложений было одним из главных инструментов в плане текущей деградации индустриального комплекса и главным в долгосрочной перспективе. В основе добывающей промышленности – добычи нефти – несмотря на её «простоту» и экспортную ориентацию тоже было почти двукратное падение в 90-х. Потом, в условиях высоких цен, пошли другим путём – «чем больше выкачаем, тем меньше останется». И уровень добычи нефти почти вернулся к «дореформенным» показателям. В сельскохозяйственном производстве снижение по всем параметрам тоже было обвальным. По зерну снижение было вначале почти двукратным, с «восстановлением» до уровня 80% от показателей двадцатилетней давности. В части продукции животноводства ещё хуже – производство молока и мяса и после восстановления более чем в полтора раза ниже конца 80-х. Мол, зачем оно надо при живых нефтедолларах – «всё купим». Тем самым, в перспективе, при любом ограничении доступа на внешний рынок продовольствия – просто голод будет. Но самое удивительное, что снижение поставок всего необходимого для сельхозпроизводства произошло в разы, часто на порядок. Причём по всем компонентам – поставки топлива и электроэнергии, минеральных удобрений, техники. Как там ещё что-то растёт вообще непонятно.

   Особая забота Запада – постсоветский машиностроительный комплекс. И как основа индустрии в целом, и как база для ВПК, который, в целом, является его частью. Здесь нужно было ломать беспощадно. Сложность организации машиностроения сама по себе помогала делу. В результате, по, сути, исчезли, сократились в разы, на порядок целые подотрасли машиностроения – производство строительной техники, транспортных средств всех видов (кроме легковых автомобилей). И что особенно важно, развалилось производство промышленного оборудования. Особую роль в таком разгроме сыграла массовая переориентация на импорт машиностроительной продукции (больше половины всего российского импорта). Наконец сам ВПК был переведён на поштучный выпуск – госзаказ снизился больше чем на порядок ещё в начале 90-х. Примерно на этом уровне, в несколько процентов от советского ВПК, его будут держать исключительно для «патриотической» пропаганды – тыкать в эти остатки пальцем и говорить какая «мы» ещё «великая держава». Демонтаж армии в целом тоже, разумеется, входит в общую задачу ликвидации военного потенциала. Всё-таки как велика эффективность капитализма как способа уничтожения – такого разгрома военного потенциала не дала бы даже серия тотальных ядерных ударов.

   Наконец, важно раздолбать и самую вершину всей индустриальной пирамиды – систему научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Здесь всё просто - достаточно снизить финансирование раз в десять – и всё развалится само собой. Специалисты частью уедут на Запад, частью разбредутся по другим «высокотехнологичным» сферам, например шмотками на рынке торговать. Научно-исследовательские разработки в норме финансируются государством, но постсоветские демократии в гробу видели эти «разработки». Опытно-конструкторские работы не нужны ни машиностроению, ни ВПК, поскольку их самих практически нет. Короче, обеспечить почти полное исчезновение советской системы НИОКР - сопоставимой с американской по масштабу – оказалось проще простого. А поддерживать остатки будут в чисто пропагандистских целях.

   И 20-ти лет не прошло с начала работы нашего капитализма как способа уничтожения производственной базы, а какие результаты! Если бы не семикратное увеличение экспортной выручки – уже сейчас могла бы быть почти пустыня. Этот рост, и удивительная живучесть остатков производственной базы социализма -самортизировали всё дело – здесь нам «повезло». Зато верхние этажи индустриального комплекса – машиностроение и НИОКР были практически демонтированы. А главное, что это ещё цветочки, только начало – то ли ещё будет.

 

 

              6. ЗАДАЧА №2 – СОКРАЩЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ И ДЕГРАДАЦИЯ СОЗНАНИЯ.

 

   Истребление производственной базы – дело важное, но «люди» важнее. Пока на постсоветском пространстве есть «люди», с точки зрения западного капитала, они остаются «субстратом» для возможного социализма. Ведь социализм – это государственно организованный рабочий класс. А «производственную базу» при социализме можно создать хоть с нуля. Но если нет класса, то нет и проблем. Если параллельно опускать уровень сознания в плане логики и морали, то здесь гарантия почти 100%-я. Поэтому работа постсоветского капитализма «с людьми» идёт по двум направлениям – физическое вымирание и деградация сознания.

   Если бы советский социализм проиграл войну с фашизмом – проблему «человеческого субстрата» немецкий капитал решил бы лет за десять – двадцать. У нас всё медленнее, работа идёт через наш местный капиталистический блок, никаких лагерей смерти, никаких газовых камер. Медленно, зато верно –  главное сильно не напугать. Так мол, демографический кризис. Но и здесь результаты для короткого срока немалые. Если посмотреть на снижение общей численности населения России, то вроде бы не так страшно, примерно на шесть миллионов за последние двадцать лет. Миграция из союзных республик в 90-е замедлила это падение. Но если сравнить с той численностью, которая должна была бы быть при сохранении невысоких темпов прироста 1970-х – 1980-х, то дело становится серьёзнее. Тогда рост по России был около десяти миллионов за десятилетие. А значит, на 2009год оно должно было вырасти на 20 миллионов, не сократившись при этом на шесть. То есть стать на 26 миллионов больше, чем реально есть. Цифра соответствует потерям Советского Союза во 2-ой Мировой. Уже «неплохо». Гораздо страшнее данные по нашему будущему – по детям. Если в 1990 по России детей в возрасте 0-14 лет было 34 млн., то на 2009 – 21 млн. То есть только за девятнадцать лет детей стало в полтора с лишним раза меньше. Вот здесь уже действительно видна перспектива физически исчезающей страны.

   Достижение таких результатов в борьбе с «населением» определялось всей природой постсоветского капитализма. Переход от социализма 80-х в реальный капитализм 90-х сам по себе был шоком для населения. Исчезла система социальных гарантий, право на труд, жильё и т.д. – то, что в перестройку высмеивалось как «уверенность в завтрашнем дне». В сочетании с «новыми» отношениями наёмного рабства и даже ненужности рабсилы это давало мощный уничтожающий эффект. Резкое снижение средней реальной зарплаты к середине 90-х в 2-3 раза (местами вообще её исчезновение) чисто экономически ставило проблему выживания. Тем более было не до «повышения рождаемости», даже готовые дети оказались частично на улице. (Значение зарплаты подтверждается тем, что рост экспорта, а значит зарплат, в 2000-е привёл к некоторому росту рождаемости.) Наконец, произошло отсечение основной массы населения от качественного медицинского обслуживания. В комплексе с поощрением сверху распространения алкоголизма, наркомании, особенно среди молодёжи тоже внесло «весомый вклад». Но даже работа по физическому сокращению населения ещё не самое опасное.

   Гораздо опасней циничнейшая работа по «уничтожению» сознания и на уровне личности и общественного сознания вообще – работа с мозгами. Причём разрушение логики и морали шло и идёт в неразрывном единстве. Уже с самого начала вбивания в наши мозги капиталистической идеологии она несла в себе уничтожающий элемент. Критика советского социализма как «самого чудовищного явления в истории Вселенной» несла момент «преступности» для всего «советского, постсоветского и даже досоветского народа. К тому же приводила к полнейшему уничтожению логики, т.е. способности правильно отражать реальный мир. Что можно было бы сказать о мозгах среднего американца, если бы он всерьёз считал свою страну самой отсталой в мире, преступнее фашистской Германии и т.д.? Особенно сильным был прессинг для «русских», которые в такой идеологии были вообще «не люди». Даже обычное для идеологии капитализма поощрение и пропаганда самых низменных инстинктов приобрело у нас такой гипертрофированный характер, что даже хозяева Запада удивились. Воспитание холуйства перед «богатыми», психологии «за бабки – всё» приобрело откровенный и массовый характер, какого ни Запад, ни самые отсталые страны третьего мира не допускали. Наконец поэтапный отказ от классической системы образования – резкое сужение круга знаний, их фрагментация, клиповое мышление, неспособность работать с более-менее сложным материалом – должны добить логическую составляющую. Особенно молодых поколений, получающих такое «современное образование». Когда часть нашей интеллигенции возмущается страшным падение уровня культуры, образования, она одновременно никак не хочет понять, что это и есть задача нашего капитализма и ставится она именно их любимой «передовой западной цивилизацией», западным капиталом. Ради спокойствия этого класса в нашей постсоветской зоне можно и даже нужно «всё»…

   И тем не менее, «живучесть» постсоветского «населения» оказалась достаточно высокой. В критический момент вспомнили про огородики, массового голода удалось избежать Пошла активная миграция в поисках хоть каких-нибудь денег. И мозги полностью продавить тоже не удалось. Пришлось от чистого прессинга мозгов в стиле «вы не люди» перейти к форме обмана «патриотического» и даже псевдосоциалистического типа. Тип холуя «новых русских» прижился не в такой мере как хотелось. Сказался огромный накопленный потенциал советской культуры и образования, которые, по сути, являются прямым продолжением западного гуманизма, убитого на самом Западе в классовых интересах. Такую культуру оказалось не так просто  вытравить, и она всё ещё «учит хорошему» и не позволяет окончательно отупеть даже в этих условиях. Несмотря на «успехи» постсоветского капитализма в деле сжатия населения, в деле полного извращения морали и «удаления» логики – ещё не всё потеряно.

 

 

                        7. ЗАДАЧА №3 – ВОСПРОИЗВОДСТВО СИСТЕМЫ В ЦЕЛОМ

 

   Ясное дело, чтобы выполнить две уже очерченные выше задачи, и сам постсоветский капитализм должен воспроизводиться как система. Вот это и есть его третья, и может быть самая важная задача. Ведь на самом деле врождённые свойства постсоветского капитализма таковы, что если он просто воспроизводится, то, как способ уничтожения, работает уже автоматически. Поэтому с точки зрения западного капитала всё, что ему нужно от постсоветского капитализма – воспроизводство любой ценой, чем дольше, тем лучше, желательно до победного конца, до пустыни за пределами МКАД. Каким конкретно способом это будет достигаться здесь совершенно неважно, важен результат. И надо отметить, что если в 90-е у Запада ещё были сомнения в прочности созданного в его интересах капитализма, то сейчас появилась уверенность в вечности «нового строя» на постсоветском пространстве.

   На практике, непосредственно задачей хранить капитализм как зеницу ока занимается не сам западный капитал, а наш местный назовём его «прокапиталистический блок». Хотя сам образ «передовой западной цивилизации», вся глобальная система западного капитализма, конечно, остаётся высшей инстанцией в обосновании права на существование и наших «молодых демократий». Таким образом, наш прокапиталистический блок представляет собой не что иное, как администрацию западного капитала на постсоветской территории. И центральным элементом в структуре «блока» является даже не сам по себе капитал как класс, а именно госаппарат колониально- капиталистических государств (кроме одной Белоруссии). В первую очередь на территории России, как самого большого куска зоны, играющего решающую роль. Почему? Во-первых, сам «частный капитал» был создан государством, которое выступает и единственным его серьёзным гарантом. Конечно, границу между верхней частью капитала и верхами капиталистического государства провести нельзя – это одно и тоже. Но решающую роль в этом комплексе играет политическая, силовая составляющая, без которой и сам по себе «частный капитал» в целом и «олигархи» сами по себе - ничто. Они исчезнут мгновенно с изменением природы государства. Во-вторых, именно аппарат государства непосредственно обеспечивает политическое подавление возможных «оппозиций», обеспечивает политическое единство самого капитала. Хотя на практике, ни с какой серьёзной, действительно «антикапиталистической оппозицией» они не сталкивались, но мало ли. В-третьих, с начала 2000-х государство полностью взяло лично на себя идеологическую обработку, через свою систему СМИ. На Западе такого нет, но в своё время такая система огосударствления аппарата СМИ, идеологии была признаком капиталистических государств фашистского типа. Так что, капиталистическое государство в этой системе и создаёт, и гарантирует экономическую власть капитала, и обеспечивает воспроизводство системы политически и идеологически. Это значит, что сохранение постсоветского капитализма и сохранение капиталистического государства (в России в первую очередь) – это одно и тоже.

   Другие компоненты прокапиталистического блока выполняют вспомогательную функцию в деле воспроизводства капитализма. Первый из них – сам частный капитал как класс, который за право пользовать доставшуюся ему большую фазенду готов на всё. Тем более, «если что» всегда можно смыться на Запад, где бабок накоплено на многие поколения вперёд. С ними всё понятно – постсоветский капитализм -  это и есть власть «новых русских». Второй компонент включает намного более многочисленную (до 10% по России) массу средних слоёв. То есть мелкий капитал, «менеджмент» от среднего звена, «элитарная интеллигенция», чиновничество со своей «статусной рентой». Здесь тоже чисто экономическая выгода, тоже более-менее «богатенькие». По связям, через доступ к образованию всё вполне и деткам передать можно. Плюс психология «стоящих над основной массой», вроде почти «элита». Особенно важна концентрация этой опоры в крупных городах, в Москве, где её раздули специально, за счёт колоссальной концентрации экспортной выручки. Третий компонент служит опорой капитализма не по экономическим интересам, а из «принципиальных соображений» - это основная масса интеллигенции. Она примет любой строй, санкционированный Западом для «этой страны». Здесь даже не важно, что саму эту интеллигенцию наш капитализм опускает ниже плинтуса. Закрывает возможности для творческой работы, для получения детьми высшего образования и т.д. И всё-таки по большому счёту все эти компоненты прокапиталистического блока остаются только вторичным моментом в деле воспроизводства капитализма. Ситуация поразительно похожа на положение столетней давности, когда только госаппарат самодержавия и мог обеспечить «власть помещиков и капиталистов».

   Что касается воспроизводства самого капиталистического государства – оно идёт по «понятиям», а не по формальному «конституционному» механизму. Парламентско-партийная составляющая даже по конституции не имеет никакого значения в реальном механизме власти. «Институт президентства» и выборы, и сама должность, как показали особо наивным в 2008 году – тоже чистая формальность. Реальный механизм власти связан с управляющим центром, непрерывным продолжением первичной ельцинской группы. Западу спокойней, если проверенная группа через механизм «преемников» всегда будет этим единым центром капиталистического государства в России. И суть реальной системы власти сводится во-первых, к подчинению этому центру силовых ведомств, к кадровой власти над госаппаратом. Во-вторых, к признанию, но уже не этого центра, а капиталистического государства в целом, со стороны «населения» как «своего». Сохранение этих двух моментов обеспечивает воспроизводство капиталистического государства в России, а значит и постсоветского капитализма в целом.

 

 

                                                            8. АНТИЗАДАЧА

 

   По большому счёту весь постсоветский капитализм, со всеми его задачами – это особая форма борьбы классов. Точнее борьбы западного капитала против постсоветского рабочего класса как самой потенциально опасной части мирового рабочего класса. Хотя непосредственно эта борьба и ведётся руками нашего местного прокапиталистического блока. Вся работа «нашего» капитализма, его задачи направлены конкретно против рабочего класса. Разрушение производственной базы – это уничтожение промышленного ядра класса. Работа над сокращением населения означает именно «сокращение» настоящей и особенно будущей «массы» рабочего класса. Коль скоро рабочий класс составляет больше 80% всех занятых. Наконец воспроизводство капитализма как системы означает в первую очередь подавление рабочего класса. Причём пока даже к силовому политическому подавлению и не надо прибегать – ещё нет такой организованной части класса, которая представляла бы угрозу. Пока достаточно чисто идеологического прессинга, обмана, фрагментации сознания и т.д.

   Понятно, что этот постсоветский капитализм будет выполнять свою общую задачу – уничтожение рабочего класса постсоветской зоны до самого конца, из десятилетия в десятилетие. Никакие «трудности» - хоть рост экспорта в десятки раз, как показала практика2000-х, не мешают этому делу. Поэтому остаётся всего два варианта. Либо наш рабочий класс действительно исчезнет как класс – и вероятность этого в районе 99%. Либо постсоветский рабочий класс сможет сломать эту систему, установить собственную политическую диктатуру. То есть создаст своё, социалистическое государство, систему социализма в целом с новым витком борьбы с западным капиталом. Вероятность второго пути ничтожна, но она есть. Предпосылки для перехода на второй путь пока ещё существуют. Пусть наш рабочий класс изначально принимает этот капитализм – это ещё ни о чём не говорит.

   Во- первых, система постсоветского капитализма, в самых разных его компонентах, чем дальше, тем больше вызывает возмущение и чувство «тупика». Не только у самой продвинутой, с самым широким кругозором части класса, но в принципе у подавляющего большинства. Полностью отсечь сознание от реальности и убить чувство ответственности за страну так просто нельзя. Это возмущение не проявляется, не может проявиться, в каких-то массовых политических акциях – оно накапливается внутри любого нормального «среднего человека». Полнейший крах либерализма к концу 90-х, вынужденный переход к псевдопатриотической форме идеологии – тоже показатель. По сути, уже идёт встраивание псевдосоциалистических элементов в официальную идеологию и чем дальше – тем больше. Но продвинутую часть народа этим не обмануть. Здесь люди не принимают капитализм ни в какой оболочке, продолжая искать ответы на вопросы о сущности всей нашей не простой ситуации, о реальной программе действий. Вот это глубинное, пусть фрагментарное пока, неприятие нашего скотского капитализма и то что есть пока продвинутая, ищущая часть рабочего класса и есть первая предпосылка.

   Второй предпосылкой является наличие такой теории, которая действительно способна объяснить сложившуюся ситуацию и дать азы программы действий – марксизма. Как метода, суть которого в объективном отражении сложной общественной реальности. Как практического применения этого метода к анализу всех составляющих современного этапа. Включая сюда и разбор современного западного капитализма, его структуру и задачи. Опыт XX века и особенно обратного перехода от социализма к капитализму дал марксизму такой материал, что чисто теоретически никаких тайн в плане сути и принципов превращений «измов» друг в друга практически нет. Особенно важна программная часть марксизма. То есть определение природы социалистического государства и его функций, с учётом опыта советского социализма. Представление о действительно социалистической партии с опытом большевизма, как универсального способа организации и борьбы рабочего класса и в этих (современных) условиях.

   Синтез этих двух предпосылок – соединение правильной практической теории с нарастающим в массе класса неприятием капитализма, с поисками продвинутой части и даёт возможность победы социализма в перспективе. Такой синтез превращает полубессознательный протест в организацию класса, правильно оценивающего ситуацию, знающего чего он хочет. Правда сразу, с «организации», такой синтез пойти не может. Здесь нужна предварительная теоретическая, пропагандистская работа с «раскручиванием» перечисленных выше компонентов марксизма. С «доказательством» того, что эта теория действительно может всё объяснить и дать правильную программу. С разбором всех критически важных вопросов. С выработкой более-менее целостной системы взглядов на главные вещи. Без этого любая организация будет искусственной и бесполезной. Как раз в процессе такой вроде бы безобидной «теоретической» работы и будет создаваться база для организации. Хуже всего, когда в самой теории идёт «разброд и шатание», когда теория забывается, отметается, как попало трактуется, а главное не применяется к текущей обстановке. Иногда кажется, что начинать придётся чуть ли не с нуля. И даже «с минуса», поскольку настоящему марксизму придётся прорываться через весь этот ворох господствующих сейчас псевдосоциалистических построений – вот это и будет самым сложным делом.