ЗВЕНО № 4

Создание капитализма в России

Перестройка начиналась с критики "застоя" (1985-1986)

                                       1.Основное содержание «перестройки»

   Эпоха бурных перемен с марта 1985 г по август 1991г вошла в историю под ёмким названием «перестройка». Масштаб этих перемен, их последствия, значение для нас сейчас, невозможно переоценить. Дело не только в факте исчезновения «социалистического лагеря» в Европе и возглавлявшей её сверхдержавы. Ведь по сути, именно «перестройка, а не все последующие «реформы», предопределила историю нашей страны на десятилетия вперёд. Современная классовая структура «нашего» капитализма, капиталистический тип государства, общественное сознание, «принимающее» капитализм – всё это либо полностью было заложено в ходе перестройки, либо были созданы все предпосылки для «закладки»  (в части классовой структуры). Все страны Восточной Европы и республики бывшего СССР, прошедшие «перестройку», получили затем более-менее сходные «капитализмы» в ходе «рыночных реформ» 90-х годов. Последующие «пореформенные десятилетия» будут всего лишь воспроизводством того, что сложилось  в ходе  «реформ», которые эта перестройка же и предопределила. Так что без анализа перестройки суть нашего современного (и на ближайшие десятилетия) капитализма понять невозможно. Да и структура реального «советского» социализма лучше всего проявляется как раз в ходе «перестройки», когда  видно, что именно ломают в «системе». Не говоря уже о том, что задним числом становиться яснее и суть «холодной войны». Ведь «перестройка» была её продуктом. В этом коротком отрезке времени, пять с небольшим лет, как в фокусе, сконцентрированы все моменты, позволяющие понять суть современной исторической эпохи плюс – минус лет на сто. Поэтому так важно разобраться в причинах, движущих силах и основном содержании этих перестроечных перемен. В №2 нашей газеты мы в первом приближении рассматривали «причину» - западный капитализм, как заказчик наших «перестроек» и «реформ». В №3 определяли движущую силу «исполнителей», пятую колонну Запада – советскую либеральную интеллигенцию и прозападную часть руководства КПСС. А сейчас коснёмся основного содержания перестройки, т.е. что именно «перестраивалось», в каком направлении.

   В ходе самой перестройки её определяли как «совершенствование социализма», «придания ему самых современных форм», на основе развития гласности, демократизации и т.д. Мол, «хотели как лучше», но «сделали много ошибок» или даже «совершили все мыслимые ошибки» и, в конце концов, «ничего не получилось». Современная «демократическая» точка зрения отличается только заменой термина «социализм» на «тоталитаризм» и констатацией неизбежности краха «системы». Правда, иногда, говорится о сознательном стремлении «горбачёвского руководства сломать тоталитаризм изнутри». Но здесь тут же спохватываются – такой тезис выдаёт  заказчика в лице Запада, да и сам факт краха системы становится не таким уж естественным. А главное, в таком тезисе видна суть всего процесса – именно слом социализма («тоталитаризма»), а не совершенствование или «попытки спасти».

   Для начала вспомним, что в ходе перестройки, главными были не экономические, а идеологические и политические перемены. Т.е. изменение общественного сознания («гласность») и разного рода политические реформы. Это те самые сферы, которые раньше назывались «надстройкой» над экономическим базисом. В этом базисе самые радикальные перемены будут только в 90-е годы. Вначале перестраивалась именно надстройка – «перестройка надстройки». Но в каком направлении?

    Если брать всё в целом, то в перестройке этой «надстройки» можно выделить две составляющие - «негативную» и «позитивную». «Негативная» - это тотальная критика, отрицание всего, что имело отношение к реальному социализму. Критиковалось всё – исторические этапы, политическая система, внешняя политика, экономика и т.д. вплоть до бытовых мелочей. Параллельно шло разрушение государственно-партийных структур на организационном уровне. Тот факт, что это отрицание («негатив») долго велось с позиций «верности социалистическому выбору», никак не ослабляло действия этой критики. Наоборот, это только расщепляло сознание людей. Критика реального социализма с позиций некоего абстрактного («идеи») – попробуй разберись. Только в конце перестройки «критики» стали отрицать социализм «вообще», на корню («демократы»). Причём отношение к реальному социализму в этот последний период у «коммунистов» и «демократов» было идентичным – «тоталитаризм» у тех и других.

Ну а раз общественных «строёв» только два, то негатив в отношении к социализму понемногу стал дополняться «позитивом» в отношении капитализма. Постепенно разворачивалось «бурное восхваление» западного капитализма как идеального типа общества, рисовался образ якобы идеальной западной экономики, подлинной демократии на Западе. Шло активное воздействие на людей с целью принятия этой «демократии» (свободные выборы, разделение властей, ликвидация монополии КПСС на власть, парламенты, президенты и т.д.). Проводились соответствующие этим установкам «реформы политической системы». Стали вбиваться в голову представления «неизбежности перехода к рыночным отношениям», т.е. к настоящему частному капитализму в экономики. Всё это дополнялось установкой на дружбу с Западом, чувством бурной любви к США, сдачей соцлагеря и т.д. С особенной силой весь этот «позитив» проявился ближе к концу перестройки.

В результате взаимодействия такого негатива к социализму и позитива к капитализму шёл процесс постепенной капитализации надстройки советского общества. И люди, общественное сознание, всё больше принимали капитализм как «идеал» (или как необходимость, неизбежность). И само государство (принципы его организации, его внешняя политика, цели в экономике) постепенно превращалось из социалистического в капиталистическое. Именно поэтому итогом перестройки стал не «усовершенствованный социализм», а система колониально-капиталистических государств, население которых было психологически готово к любым, самым ублюдочным формам капитализма. Этот результат перестройки говорит сам за себя.

И наконец, отношение западного капитализма к «перестройке». После некоторой настороженности в начале – полная и безоговорочная поддержка «позитивных перемен» в СССР. Это каким идиотом нужно быть, чтобы считать, что западный капитализм будет поддерживать «совершенствование» советского социализма. Запад поэтому и поддерживал, нахваливал нашу перестройку, что она была выражением его интересов в отношении нашей страны и Восточной Европы в целом. Поддерживал потому, что перестройка была действительно капитализацией надстройки советского общества, и, в конечном счёте, должна была привести к капитализму на «советском пространстве». И уже в ходе перестройки было понятно, что это будет нужный Западу тип капитализма – как способ уничтожения страны.

А начиналась перестройка с критики так называемого «застоя». Это был первый, отправной пункт во всём механизме отрицания реального социализма. По-другому было нельзя. Начинать «переоценку ценностей» нужно не с самого главного, иначе можно спугнуть. Сам же запуск перестройки связан с приходом к власти нового поколения руководства КПСС в 1985году. Поэтому без анализа смены поколений в ЦК никак не обойтись, ведь чтобы пошло «действие», сначала нужны кадры, которые будут действовать.

                                                                                              

 

2.Кадровая политика и механизм избрания генерального секретаря ЦК в 1985 г

Кадры, как известно, решают всё. Чтобы запустить процесс перехода к капитализму (перестройку), нужен был приход к власти прозападного генсека. Другой отправной пункт «перемен», кроме этой ключевой должности невозможно представить. Как бы не была многочисленна «пятая колонна» Запада – любая попытка «запустить процесс» с периферии была бы подавлена. Да её и быть не могло. Поэтому встаёт трудный и очень конкретный вопрос – каким образом придурки с прозападной ориентацией могли становиться генеральными секретарями ЦК КПСС. Дело даже не лично в Горбачёве – это ведь только частный случай целого типа «кадров». Можно считать, что приход к власти именно такого примитива с комплексом «Запад – наше всё» отражает их количество в руководящем слое КПСС (Ельцин - аналогичный вариант). Но, скорее всего, дело всё-таки в ошибочной кадровой политике, в легкомысленном отношении ко всему механизму отбора кадров на самый верх. Да и сложно было тогда представить, что одно единственное неправильное решение с назначением нового генсека может привести к таким чудовищным последствиям. Кстати, опыт Хрущёва, которого всё-таки успели снять, мог и «расслабляющее» подействовать на внимание к личности новых генсеков. Мол, «если что, всё равно снимем».

Начнём с того, что в КПСС вступали люди не всегда «коммунистических» убеждений. Ещё вероятнее, что убеждения могли со временем меняться, Под влиянием западной пропаганды, контактов с либеральной интеллигенцией. И, наконец, «убеждений» вообще могло не быть. Чужая душа – потёмки. Андропов и Черненко, Горбачёв и Ельцин, Путин, Гайдар – все они вступали в КПСС, клялись бороться за «победу коммунизма» и т.д. Дальше, для особо активных, начинался процесс продвижения по лестнице должностей. Как в аппарате партии (обкомах, горкомах), так и в комсомоле, а так же по линии исполкомов, министерств и т.д. Для подавляющей части кадров этот «рост» шёл в провинции. Вершиной его являлась должность первого секретаря обкома. На практике, этими последними становились, как правило, руководители с хозяйственным уклоном и опытом управления промышленностью, сельским хозяйством. Эти первые секретари, одновременно, составляли и костяк пленума ЦК. А самое главное – особо активных из них брали в Москву, в аппарат ЦК. Скорее всего, как раз секретарями ЦК по тем или иным отраслям хозяйства. Так было с Горбачёвым (взяли в ЦК в 1978 ) и даже с Ельциным (в 1985).

Попадая в аппарат ЦК, «провинциалы-хозяйственники» оказывались под сильным влиянием столичных «западников-либералов». Этими последними не только были пронизаны институты при ЦК КПСС, они уже внедрялись и в аппарат ЦК непосредственно. А влиять на «хозактив» из провинции было легко, ведь хозкадры не могли серьёзно разбираться ни в структуре западного капитализма, ни в сущности холодной войны. Да и обстановка «разрядки» в 70-е искусственно снижала реальный накал противоречий двух систем. И вот провинциалы хозяйственники начинают активно впитывать модные «либеральные» взгляды, критическое отношение к развитому социализму. У них устанавливаются личные контакты с отдельными «либералами» - идёт «снюхивание». И хотя прозападная ориентация открыто не высказывается - настроения улавливаются более-менее верно. Возможно, что для проявления скрытых «либерально-прозападных» взглядов служила проблема военных расходов СССР. Потенциальный либерал, естественно, за снижение («нельзя больше выносить» и т.д.).

 Брежневское поколение даже не представляло себе, какие взгляды формируются у его «молодой смены». Старики вели глобальную холодную войну, считая, что главная угроза идёт извне. Хотя, как мы теперь понимаем, главной работой должно было стать отслеживание элементов «прозападных» взглядов в аппарате самого ЦК. Ведь иногда даже одной реплики достаточно для проявления внутренней «прозападности», а связи таких людей позволяли бы вскрыть целые пласты «либералов». Время шло, старики старели,  надо было постепенно продвигать «молодых» в аппарат ЦК. Кто у нас там из молодых секретарей ЦК? А, Горбачёв, из Ставрополя, по сельскому хозяйству, «колхозник». Надёжный человек «от земли». Ну ладно, вот в его лице и будем продвигать «молодых». Для начала сделаем его членом Политбюро (в 1980). А то издеваются – «геронтократия», «членов Политбюро внести».

На определённом этапе вступил в действие фактор «смертности», отягощённый соблюдением порядковых номеров при замещении секретарей ЦК. Т.к. кроме «первого» (генерального) секретаря был ещё и «второй» (по идеологии) и даже «третий» (по кадрам). Длительное время, с1966 по январь 1982г, руководящей тройкой секретарей были Брежнев, Суслов и Кириленко. Смерть Суслова и Брежнева (январь и ноябрь 1982г), отставка Кириленко, привели к власти Андропова (генеральным) и Черненко (вторым). Естественно, Горбачёву поручили курировать кадры (январь 1983г) просто потому, что он был теперь третьим в списке секретарей ЦК. Смерть Андропова также автоматически делала Горбачёва  вторым секретарём (с февраля 1984) при Черненко. Математика! Так что даже нельзя сказать мол, Горбачёва кто-то продвигал – все продвигали, понятия не имея кого. И вот 10марта 1985года Черненко умирает и встаёт вопрос о новом генеральном секретаре ЦК КПСС. Рассмотрим механизм его избрания. К этому моменту Горбачёв – второй секретарь ЦК, курирует идеологию, ведёт заседания Политбюро (вместо больного Черненко).

Формально генерального секретаря ЦК КПСС избирал пленум ЦК. В реальности пленум только утверждал «кандидатуру» предложенную (назначенную) Политбюро. Кто-нибудь от имени Политбюро выступал и «предлагал» кандидатуру на пост генсека. После смерти Брежнева выступил Черненко, после Андропова – Тихонов (председатель Совета Министров). Значит, вопрос о генсеке решался именно на Политбюро. И главным здесь было то, чтобы кто-нибудь из «авторитетных» членов Политбюро встал и первым предложил кандидатуру. Если это была кандидатура действующего «второго» секретаря, то его избрание таким путём было практически предрешено. Поэтому в этот момент для Горбачёва важно было заручиться поддержкой «авторитета», который бы предложил его кандидатуру. Тихонов Горбачёва не любил и таким человеком мог стать только Громыко, министр иностранных дел, бывший в большом авторитете. И уже здесь либеральное окружение Горбачёва, в том числе Яковлев, Примаков, через сына Громыко смогло установить нужный контакт. В итоге, на заседании Политбюро, 11 марта 1985г Громыко взял слово и предложил кандидатуру Горбачёва, принятую единогласно. Он же выступил на пленуме ЦК в тот же день, предложив Горбачёва от имени Политбюро. Пленум, естественно, утвердил нового генерального секретаря ЦК. Всего и делов-то! Многие были довольны – «молодой», «сам ходит», т.е. детские наивные представления о том, что «молодой» лучше «старого». И это в условиях холодной войны, после опыта с Хрущёвым, когда любая смена генсека должна вызывать насторожённость. Тем более, если это смена поколений. Тем более, если приходит очевидно неопытный кадр «специалист по сельскому хозяйству», по сути, председатель колхоза типа того же Хрущёва.

Отдавая дань традиции, Горбачёв заверил пленум в том, что он будет продолжать линию 26-го Съезда (1981г) и последующих пленумов, выработанную при активном участии Андропова, Черненко и т.д. Но это была только риторика, не выражавшая подлинных планов. Уже в марте 1985г Горбачёв, на первой «встрече с трудящимися», говорил, что мы всё больше отстаём от развитых стран (хотя отставания не было). И даже в первом наброске плана действий (март 1985г) у него уже была мысль о невозможности дальше выносить военные расходы. Налицо элементы отрицания реального социализма и это в момент, когда по военным и экономическим показателям СССР был на пике мощи относительно США. Хочется напомнить, что в 1985г объём производства СССР составлял около 80% от уровня США. А в 1964 (приход Брежнева) чуть больше 45%; в 1953г (Хрущёв)около30%; в 1924г(Сталин) около5% от уровня США. Велика сила «нового мышления»! Даже если бы СССР превосходил бы США по экономическим показателям, всё равно – «Запад- наше всё». Вот такой тип генерального секретаря мы получили 11 марта 1985г, ещё не зная об этом и не подозревая о последствиях.

Отбиваясь от критики, Горбачёв как-то сказал, что один человек не может развалить целую страну. А если и может, то что же это за страна, которую так легко развалить. Доля правды в этом есть. Ведь «развал» заказывался и поддерживался всей мощью западного капитализма. И осуществлялось всё тоже не в одиночку, а целой громадной пятой колонной Запада, сконцентрированной во властной и интеллигентской среде советского общества. Да и суть процесса была не в развале как таковом, а в трансформации социалистического государства в капиталистическое. А вот возможности генерального секретаря ЦК как раз позволяли не только «начать и углубить», но и довести дело до конца. И главным моментом в этих возможностях была практически неограниченная кадровая власть генсека. Поэтому «перестройка» должна была начинаться с расстановки нужных «прозападному» генсеку кадров. Причём это вовсе не значило, что эти кадры должны быть обязательно «прозападными» либералами. Достаточно, чтобы это были «лично преданные» или просто безвольные, не способные помешать «переменам» люди. И вот здесь Горбачёв не ошибся -- люди, расставленные им на ключевые посты ещё в 1985г, активно или пассивно поддерживали его перестройку почти  до самого конца, до 1990-1991гг. Рассмотрим эту «кадровую революцию 1985г» конкретно.

В марте 1985г Горбачёв был избран генсеком таким составом Политбюро, в котором численное преобладание было безусловно за старыми, «брежневскими» кадрами. Поэтому уже на апрельском пленуме (1985г) в состав Политбюро Горбачёв ввёл троих «своих» людей (Лигачёв, Рыжков, Чебриков). Тогда это приняли как должное, мол, надо омолаживать руководящий орган. Ещё важнее было то, что после пленума Горбачёву удалось поставить на место «второго» секретаря лично ему (и этим назначением тоже) обязанного Лигачёва. Это означало установление полного контроля над аппаратом ЦК. Такой контроль позволил без особых проблем убрать из числа секретарей ЦК Романова, считавшегося потенциальным конкурентом Горбачёва на «выборах» генсека (июль1985). После установления полного контроля над аппаратом ЦК, центром  управления страной, нужно было заняться расстановкой кадров и в других ключевых ведомствах. Особое значение здесь имел МИД. Поскольку предстояла политика безоговорочной «самокапитуляции» перед Западом, то здесь был нужен особо надёжный, «прозападный», но при этом безграмотный в вопросах внешней политики человек. Таким новым министром иностранных дел стал Шеварднадзе – скрытый «либерал», ранее не имевший никакого отношения к внешней политике (июль1985г). Что касается Громыко, то его переместили на почётный, но безвластный пост председателя президиума Верховного Совета, не позволив оставить после себя в МИДе хозяином его первого зама. Затем вообще в МИДе была устроена такая чистка, что почти все замы Громыко были уволены. Просто потому, что в МИДе хорошо понимали суть холодной войны, цели США, это вообще было «антиамериканское» ведомство. Вот так Громыко отблагодарили за помощь в избрании Горбачёва генсеком.

После МИДа взялись за Совмин – правительство СССР. Хотя это был скорее хозяйственный орган, подконтрольный аппарату ЦК, важность его всё равно очевидна. В сентябре 1985г вместо Тихонова новым председателем Совмина стал Рыжков, продержавшийся на этом посту вплоть до декабря 1990г. Это был другой «тип кадра», чем Шеварднадзе, не столько скрытый «либерал», сколько безобидный, покорный Горбачёву тип. «Не понимает глубины перестройки», - говорил о нём Горбачёв, но покорно следует курсу.

Ну и, наконец, нужно было посадить своего человека в МГК (Московский горком партии) Странно было бы терпеть у себя под боком старый брежневский кадр типа Гришина. Новым первым секретарём МГК стал первый прнзидент России Ельцин. Его Горбачёв подбирал не по принципу «покорности», а скорее по соображениям «критического настроя» Ельцина и оторванности от московской тусовки бывшего первого секретаря Свердловского обкома. Это было в декабре 1985г.

Все эти ключевые кадровые перестановки были сделаны за какие-то несколько месяцев 1985 года. И хотя формально, все назначения решались Политбюро, реально работала схема «генсек предлагает – Политбюро поддерживает». А если кто-нибудь в Политбюро поддерживать не захочет, с ним индивидуально переговорят, объяснят, что ему нет места в составе руководства и попросят написать «по собственному желанию». Вся кадровая власть -  у генерального секретаря. И если даже считать, что «развалить в одиночку» он не сможет, то создать99,9% предпосылок для развала можно. Особенно, если от генерального секретаря ЦК КПСС такой политики развала никто не ждёт.

Задачей прозападной кучки в аппарате ЦК, во главе с Горбачёвым, была не только расстановка кадров в ключевых ведомствах. Очень важным делом была «смычка» с либеральной советской интеллигенцией, нужно было призвать её на работу по критике «развитого социализма». В первую очередь, была нужна «смычка» с творческой, особенно с журналистской частью этих либералов. А руководство всей системой СМИ замыкалось тогда на отдел пропаганды аппарата ЦК. Сюда Горбачёв посадил будущую самую одиозную фигуру перестройки – Яковлева (июль1985г). Вскоре Яковлева сделали секретарём ЦК по идеологии («младшим») и он стал курировать эту сферу вместе с Зимяниным (март 1986г). Последний был очень грамотным кадром, совсем не перестроечного типа, и его убрали в январе 1987г. Ну а поскольку сфера идеологии была под контролем второго секретаря (Лигачёв), то Яковлева пришлось сделать членом Политбюро и вывести из-под «лигачёвского» руководства, создав двоевластие в этой сфере. Но это уже было в июне 1987г. В любом случае именно через Яковлева Горбачёв наладит контакты с «прозападными либералами». И уже в 1986 представители последних были назначены редакторами важнейших СМИ: газет, толстых журналов и т.д. И приступили к «работе» - нарастающей критике социализма по всему фронту – «гласность». Вот таким способом уже в 1986 г оформился своего рода прозападный блок либеральной интеллигенции и вооружённого «новым мышлением» руководства КПСС.

Как тут не сказать об «идеологической» власти генсека. Возможность определять направление работы всей системе СМИ, через назначение секретарей по идеологии, зав. отделом пропаганды, руководителей СМИ, позволяло генеральному секретарю формировать общественное сознание. Это была власть не хуже кадровой, хотя она и вытекала из последней. Даже во второй половине перестройки, когда у Горбачёва «авторитет» был на нуле, от него всех уже тошнило – всё равно, общественное сознание усваивало всё те же установки, которые он хотел вбить в головы.

Одним словом, сочетание неограниченной кадровой власти, с возможностью формировать общественное сознание, действительно предоставляло генеральному секретарю ЦК колоссальные возможности для развала «этой системы». А с поддержкой местной пятой колонны, да с опорой на «передовой Запад» -- горы можно было своротить.

                                     4.Технология критики «застоя»

Те прозападные элементы в КПСС, которые пришли к власти в 1985г прекрасно знали с чего нужно начинать «великие перемены», т.е. поэтапную капитализацию страны. Если бы они начали с предложения восстановить частную собственность и передать все предприятия «дядям», их бы никто не понял. Если бы они сразу бы предложили отстранить от власти КПСС и её аппарат, ввести «демократию» - это тоже бы не прошло. Подобные экономические и политические «перемены» слишком откровенно выглядели как реализация «благих» пожеланий западного капитализма. А самое главное – было бы непонятно, «почему» они нужны. Поэтому перестройку необходимо было начинать с идеологического отрицания социализма. Показать, что это «неэффективный», преступный и т.д. строй. Но и здесь нельзя было идти с отрицания основ – опять-таки, можно было спугнуть. Значит критику «системы» надо было разворачивать с «неглавных» моментов. Лучше всего с критики современного этапа социализма, начало которому было положено в брежневский период, в 70-е годы. И действительно, основным содержанием начального этапа перестройки (1985-1986) стала критика современного, «развитого» социализма, которому был привешен негативный ярлык эпохи «застоя».

Не лишним будет вспомнить общий механизм, по которому «установки» руководства КПСС формировались, а затем доводились до массового сознания. Отправным пунктом для работы системы советских СМИ, идеологической работы в партийных организациях, комсомоле и т.д. являлись материалы (доклады, резолюции) пленумов ЦК, съездов КПСС. В догорбачовский период от пленума к пленуму, от съезда к съезду сущность основных установок никак не изменялась, всё было понятно и предсказуемо. Но, в период перестройки, установки «сверху» начали стремительно меняться, все эти материалы пленумов, съездов вдруг приобрели громадное значение. Они действительно изменяли представления о важных вещах. Тем более, если учесть достаточно высокий авторитет КПСС в начале и в середине перестройки и элемент доверия к любому генсеку («по должности»). Ведь именно доклады генерального секретаря пленуму ЦК, съезду и были непосредственным «источником» для всей идеологической работы. Больше того, все эти доклады генсека всегда предварительно принимались на Политбюро. Тем самым они подкреплялись авторитетами (и немалыми вначале) высшего, коллективного органа власти. Всё выглядело так, будто Политбюро ЦК вырабатывало, принимало и требовало выполнять «установки».

 В реальности же вся эта схема внедрения «установок», нужных нашим «прозападным» товарищам работала так. Вот хочется генсеку начать (или развить) элементы критики в отношении социализма. Он вызывает какого-нибудь «прозападного» либерала (обычно Яковлева) и даёт задание вставить такие-то критические моменты. Тот пишет ему «доклад» для пленума, конференции, съезда и т.д. Затем генсек идёт на Политбюро, где все под страхом вылета единодушно одобряют его доклад. Потом от имени Политбюро «критический доклад» принимается пленумом (съездом) и становится базой для всей громадной идеологической и пропагандистской машины. А эта машина доводит доклад и его критические элементы до каждого человека. Так что до сих пор термины «горбачёвских» докладов (типа «застой», «административно-командная система» и т.д.) не выходят из оборота.

В первой речи Горбачёва в качестве генсека (мартовский пленум1985г) элементов критики не было. «Процесс пошёл» с апрельского пленума 1985г. Там уже говорилось: «…в экономическом развитии в последние годы усилились неблагоприятные тенденции, возникло немало трудностей. Благодаря активной работе партии, начиная с 1983 г (т.е. с Андропова-ред.), удалось подтянуть работу многих звеньев народного хозяйства и несколько улучшить обстановку. Однако трудности далеко не преодолены…» Здесь уровень критичности в общем-то минимальный, даже Черненко говорил о «трудностях конца 70х – начала80х» (февраль1984г). А вот доктрина «ускорения», выдвинутая на этом же апрельском пленуме, уже в своей формулировке подразумевала предшествующее «замедление». И что ещё хуже, «курс на ускорение», фактически задвигал прежний курс Брежнева – Андропова – Черненко на «совершенствование развитого социализма». Кажется, небольшая мелочь – смена названий, но в реальности, это открывало возможность для любых пересмотров «курса». Вплоть до «необходимости глубокой перестройки»…

Ну а дальше пошло углубление во времени периода «с трудностями». На июньском (1985) совещании в ЦК КПСС по научно-техническому прогрессу «уточнялось», что с начала 70х годов стали ощущаться трудности в экономическом развитии страны. Далее, в  новой редакции Программы КПСС (октябрь1986) – «неблагоприятные тенденции и трудности» были растянуты на «70-е-начало80-х». Но подлинная критика «застоя», как и сам термин («застойные явления») – это «достижение» 27-го Съезда КПСС (февраль1986). В докладе съезду уже открыто говорилось о невыполнении заданий девятой, десятой, одиннадцатой пятилеток (1971-1985). А главное, постоянно подчёркивался какой-то непонятный «драматизм ситуации» к середине 80х. «Отдельные меры, которые принимались, не могли переломить негативные тенденции в экономике». «Нужны…коренные преобразования, глубокая перестройка…». «Сегодня первоочередная задача партии, всего народа…переломить неблагоприятные тенденции… Другого пути нет» и т.д. На самом съезде дошло до того, что некоторые делегаты стали требовать привлечения к ответственности руководителей «брежневского периода».  Дальше всё продолжалось в том же духе. На июньском пленуме1986г: «Однако в 70е-80егоды мы утратили динамизм». И, наконец, в январе 1987г на пленуме ЦК констатировали оформление «механизма торможения» развития страны. Здесь же критику перевели и в политическую область, мол, демократии нам не хватает, поэтому «застой».

Нельзя обойти вниманием и появление самого популярного слова конца ХХ века – «перестройка». Первоначально была «перестройка хозяйственного механизма» - этот оборот использовался ещё до Горбачёва, и в1985г. На 27-ом Съезде слово «перестройка» употреблялось в широком смысле, но редко и без специального определения. В июне 1986г один из разделов доклада пленуму уже назывался – «первые уроки перестройки», которую отсчитывали от самого Съезда. Но только в январе 1987г «перестройка» представлена как некий курс, правда, как средство для «ускорения». Но вся эта игра словами, конечно, не главное. Главное, что критиковали, что отрицали и с какой степенью правды или лжи. Ведь если критикуют по делу и пытаются что-то исправить, в этом ничего плохого нет. А вот если «критика» - это отрицание «правильного», и построена на прямой лжи и выхватывании фактов из контекста - это лучшее средство подавления человеческого сознания. В масштабе страны эта опасная критика правильного, в реальности, исторического этапа порождала только процесс «комплексования», особенно в сочетании с западной антисоветской пропагандой, к которой по смыслу всё больше и больше приближались установки КПСС на протяжении перестройки.

 

                5. И никакого «застоя» в реальности…

Под периодом «застоя», как мы видим, подразумевалась эпоха 70х – первой половины 80х. И критика этого периода велась, в основном с «экономических» позиций, мол, у нас был застой в экономике. Конкретнее говорилось о снижении темпов роста национального дохода в трёх пятилетках 9-й(1971-75), 10-й (1976-80) 11-й(1981-85). Особенно сильно действовали утверждения типа «с начала 70-х мы всё больше отстаём от развитых стран», имелось в виду от США, и т.д. Конечно же, в реальности никакого застоя в развитии страны не было. Тем более не было отставания от «развитых стран». Но чтобы убедиться в этом, придётся повозиться с цифрами. Кстати, некоторые советские экономисты ещё в начале перестройки с цифрами и фактами пытались доказать, что никакого «застоя» не было. Но им конкретно объясняли, что их подход «неправильный», противоречит установкам партии, оспаривает необходимость «перестройки» и т.д.

Начнём с национального дохода. Произведённый национальный доход представляет собой чистую продукцию отраслей материального производства (промышленности, сельского хозяйства, строительства, транспорта и торговли). «Чистую», т.е. вновь созданную – валовая минус текущие издержки производства и амортизация.

                           Динамика произведённого национального дохода

НД (1961-1965=68%)                                 100                        132                           162                       193

        Относительные темпы роста действительно снижались – это неизбежно с ростом объёма экономики. Ведь от низкого уровня легко достигать высоких относительных темпов. Абсолютный же прирост производства отражает реальный объём роста к предыдущей пятилетке. Он был более-менее одинаков на протяжении всех четырёх пятилеток, как видно из таблицы.

        Кроме того, относительный прирост из-за всей системы учёта несколько занижался в каждой последующей пятилетке. Это было связано с ростом объёма амортизации основного капитала предприятий. Амортизация, как и прочие материальные затраты, в национальный доход не включается, т.е. уменьшает его. Например, за 1976-1985г чистая продукция выросла на 47%, а амортизация – на 104%. Чем больше масса накопленного основного капитала в производстве (оборудования, здания, сооружения), тем амортизация была больше. А масса основного капитала в СССР  в 1970-е—1980- е годы была колоссальна – во многих отраслях объём накопленного основного капитала превосходил показатели США.

         Наконец не следует забывать и о политике ограничения роста капиталовложений, проводившейся с 10-ой пятилетки. Если в 8-й и 9-й пятилетках рост капиталовложений составил соответственно 43 и 38%, то в 10-ой и 11-ой – 18 и 17%. Таким путём обеспечивалась интенсификация производства, повышалась отдача от капвложений. И даже при таком снижении роста капвложений удалось выйти на такие же абсолютные объёмы прироста национального дохода как в 8-ой и 9-ой пятилетках. Кстати говоря, попытки резко увеличить капвложения в 1986-1987гг привели только к росту бюджетного и, как следствие, товарного дефицита. Надо учесть и то, что именно на 70-е – начало 80-х  пришлось массовое перевооружение армии и флота. Так развёртывание ракет с разделяющимися головными частями проводилось в 1975-1984гг. В это же время шло  строительство военно-морского флота, который уже к началу 80-х составлял около 60% от ВМФ США. Только за 1972-1985 была построена 41 атомная подлодка типов «Дельта» и «Тайфун» -- больше, чем весь атомный подводный флот США. Всё это требовало отвлечения больших средств, но было жизненно необходимо на данном этапе холодной войны.

         В общем, картина снижения темпов роста национального дохода даже при первом приближении оказывается искусственной, вырванной из контекста всего экономического развития. Не учитывалась ни стабильность абсолютных темпов роста, ни рост амортизации, ни ограничение роста капвложений с середины 70-х, ни рост военных затрат.

          Ещё более наглой ложью было «отставание от развитых стран». Даже если мы возьмём рост советского промышленного производства по группе «Б» (предметы потребления), то картина для «развитых стран», т.е. для США неприглядная. Группа «Б» точнее отражает объём конечной продукции промышленности, т.к. в группе «А» (средства производства) идёт повторный счёт. За 1971-1985 промышленное производство в США выросло в 1,5 раза, в СССР в 2 раза. А если брать период 1965-1985, то здесь рост выпуска в США составил в 1,8 раза, а в СССР примерно в 3 раза. Рост производства в СССР, таким образом, носил опережающий характер. Да и не мудрено, если вспомнить кризисы в США 1970, 1975, 1982 годов с нарастающей глубиной падения производства. «Всё больше и больше свидетельств того, что мы превращаемся во вторую страну мира», - писал Р.Рейган, тогда ещё губернатор Калифорнии, в своей брошюре «Призыв к действию» (1976). Бедняга Рейган даже не предполагал, что через какие-нибудь десять лет новый советский лидер назовёт это время эпохой «застоя» для СССР.

          И ещё один важный тезис в критике застоя. Мол, страна в это время жила за счёт нефтедолларов, разбазаривания природных ресурсов. А когда цены упали в 1985-1986гг, потребовалась «перестройка». Таким нехитрым способом реальности сегодняшнего времени переносятся на «эпоху застоя». Начнём с того, что более-менее значительную валютную выручку от экспорта на Запад СССР стал получать только с 1979г (со второго скачка цен на нефть). До этого вся выручка составляла несколько млрд. инвалютных советских рублей – мизер для громадной экономики. Но и 1979-1984 выручка была от 12 до 21 млрд. инв. рублей. Часть этой валютной выручки конвертировалась в советские рубли через закупку импортного ширпотреба и реализацию последнего в розничной торговле. Т.е. экспорт за валюту действительно был бюджетным источником. Но его значение было третьестепенным. Например, в 1989г валютная выручка была на четверть больше, чем в 1986г, а доходы союзного бюджета – на 28млрд. рублей (на 15%) меньше – связи никакой. Достаточно сказать, что доля импорта, в том числе из соцстран, третьего мира, в розничном товарообороте в середине 80-х составляла всего лишь 10%. А сам объём экспорта составлял всего несколько процентов от всего объёма производства в СССР. Вообще, для стран с очень крупной экономикой типа США или СССР, экспорт никогда не играл и не будет играть важной роли, потому что производство в таких гигантах всегда ориентировано на внутренний спрос, на удовлетворение собственных потребностей (в средствах производства, товарах народного потребления, вооружении и т.д.)

          Итак, как бы мы не рассматривали развитие советской экономики в «брежневский» период ни о каком «застое» ни по внутренней логике развития ни по отношению к «развитым странам» и речи быть не может. Всё с точностью до наоборот – именно в 70-е годы советская экономика впервые вышла на один качественный уровень с американской. Впервые за всю историю нашей страны было преодолено стадиальное отставание от Запада. По иронии судьбы, именно поэтому и нужно было критиковать данный период. Ведь критике, отрицанию нужно подвергнуть как раз самые успешные, ключевые моменты истории «системы» (т.е. социализма), если вы хотите её сломать. Такой была логика «перестройщиков», логика отражавшая интересы западного капитализма в холодной войне.

                               6. Значение критики «застоя» тогда и сейчас.

    Постепенно нараставшая, почти вездесущая критика «застоя» привела к тому результату, к какому и должна была привести по замыслу её организаторов. Во-первых, в массовом сознании зародилось сомнение в «эффективности» социализма на современном (80-е) этапе. Текущее состояние советского общества (середина 80-х) стало восприниматься как некое ущербное, как продукт, результат, продолжение «застоя». Правда, какое-то время, в первый год перестройки, это комплексование перекрывалось позитивным настроением, ожиданием «хороших» перемен. Это было связано не только с эффектом  прихода новой метлы (« молодой и динамичной») в марте 1985г. Просто общий настрой того времени действительно был позитивным. Связан этот позитив был и с приходом Андропова и с продолжением андроповской линии после его смерти, при Черненко, и как ожидалось, при Горбачёве. «Продолжать то, что начали», таков был ответ рабочего на вопрос Горбачёва, - «что делать?», во время его первой «встречи с трудящимися» весной 1985г. Сломать такой позитивный настрой, переключить его на «негатив», самобичевание было непросто. Поэтому-то и начали с косвенной критики, мол, нужно «ускорение» (1985г) и только потом из-за «застоя» (1986г). Тем не менее общее отрицательное настроение к «брежневскому периоду» было сформировано. Как написал один читатель писал в журнал Радио: «Надо же, у нас был такой застой, а мы и не знали».

   Во-вторых, критика застоя положила начало подрыву авторитета самой КПСС, который тогда был немалым. Мол, что же это – столько лет был «застой», а партия ничего не предпринимала и т.д. Если бы критика брежневского периода не была лживой, такого эффекта бы не было. После снятия Хрущёва критика периода «оттепели» («протоперестройки») никак не подорвала авторитет КПСС, т.к. носила объективный, а не искусственный характер. Теперь же со словами «теперь мы говорим правду» проталкивалась просто ложь, означавшая начало «капитализации» общественного сознания, подготовку его к принятию капитализма.

           Всё это лишний раз доказывает колоссальное идеологическое, как сказали бы в старину, значение оценки «брежневского» этапа развития социализма. Главным содержанием брежневского (1964-1982) периода было преодоление качественного отставания советского социализма от западного капитализма в экономическом развитии и достижения на этой основе военного равенства с США. По западной терминологии «Советский Союз стал в 70-е годы глобальной державой», т.е. сопоставимой с США в военно-экономическом плане сверхдержавой. Но если мы начинаем оценивать этот ключевой этап как «застой»…

            С точки зрения американского капитализма действительно нужно «ругать» весь период советской истории с середины 60-х до середины 80-х. Ведь США именно тогда потеряли военное превосходство, главную гарантию спокойного существования «своего» капитализма. «Отставание» в темпах экономического роста именно стало приводить к «превращению нашей страны (США-ред.) во вторую державу мира» - говоря словами Рейгана. Да плохой, вредный, неэффективный и даже преступный период с точки зрения господствующего класса США. А вот «перестройка» - это хорошо, прогрессивный этап, а время «рыночных реформ» - ещё лучше.

           Но и с точки зрения наших, местных господ, нашего капитала «застой» тоже конечно «был». Нужно же как-то оправдывать существование на постсоветской территории самого ублюдочного типа капитализма. Со словами «а вот при социализме был застой», очень удобно сравнивать с землёй остатки производства, науки и культуры. И при этом жить где-нибудь в Англии на нефте-газо-металло доллары, поступающие «собственнику» с предприятий построенных на 90% в период этого «застоя».

            Ну а в оценке нашей «либеральной интеллигенции» действительно был у нас самый, что ни на есть «застой». Ведь так удачно приступили к слому системы при Хрущёве, развернули критику «сталинизма». Казалось ещё немного и «перестройка» победит уже в 60-е. Пятая колона в интеллигентской среде уже была к этому готова. Но партийное руководство ещё не дозрело, поэтому «оттепель» закончилась, Хрущёва сняли – наступил «застой» (в деле уничтожения социализма). И какими бы громадными не были экономические, военные и даже культурные достижения «мрачного двадцатилетия» (65-85) – всё равно это «застой» для либералов. Ну не давали им критиковать «систему», озвучивать установки американской пропаганды. Работы нету! «Чудовищное время» по их терминологии.

              Таким образом, повторяя, как попугаи фразы типа «а вот у нас был застой», мы тем самым переходим на точку зрения западного капитализма, наших «новых русских», наших «либеральных интеллигентов». Получается, что в этом важном моменте мы думаем, оцениваем так, как им нужно. А не с точки зрения объективности и собственных интересов. Как тогда, так и сейчас критика «застоя» служит для принятия капитализма, для его оправдания.

               Кроме того, понимание 70-х -- первой половины 80-х как «застоя» не позволяет вскрыть подлинные причины «перестройки». Создаётся иллюзия, будто «перестройка была вызвана необходимостью преодоления некого застоя, кризиса социализма к середине 80-х. В то время как в реальности причиной перестройки была в приходе к власти пятой колоны западного капитализма, элементы которой были очень распространены в горбачёвско-ельцинском поколении. Само же существование этой пятой колоны было продуктом холодной войны. И чтобы эти кадры начали свою «перестройку», слом системы, никакой застой и кризис им не требовался. Фактически, они начали разгром социализма с его высшей точки за весь  период холодной войны.

                 И последнее. Горбачёв не зря говорил «главное начать и углубить». Если мы начинаем с отрицания «брежневского» этапа, то чтобы углубить это отрицание до неприятия «сталинизма» нужен всего один шаг. Логика здесь предельно проста – раз у нас был такой застой, то не лежат ли причины этого «кризиса» глубже – в фундаментальном «сталинском» периоде. В той эпохе, когда были заложены основы последующего развития социализма, в 30-х-40-х годах. Т.е. начинаем с «застоя», углубляем до критики «сталинизма», а потом вообще отрицаем всё и вся. Именно по такой логике и развивалась сама «перестройка». Критика «застоя» стала только прелюдией, подготовкой для более фундаментальной критики «сталинизма» «тоталитарной системы» и т.д. Вот в следующем номере мы и будем разбираться со вторым этапом перестройки, сущностью которого была критика сталинизма с переводом стрелок на критику основ экономической и политической системы социализма.